Михаил Гвор - Улыбка Бога [СИ]
Когда немцы подошли к последнему бойцу, тот был еще жив. Лежал на спине, улыбался и смотрел в небо, проглядывающее сквозь листву. Небо заслонили головы в касках. Одна… две… три… Четыре.
— Пришли, — сказал Яшка, разжимая ладонь с последней гранатой. — Вам таки не повезло господа, ви не узнаете, шо такое Одесса. Одесса — это не город. Одесса — это улыбка Бога…
Глава 1
«Ргых неправильно водит стадо! Зачем сюда привел? Здесь плохо. А когда везли, было еще хуже. Отсюда не получается уйти. Грым попытался, его больно стукнуло. Стадо должен водить тот, кто это будет делать хорошо. Грым побьет Ргыха, и сам будет водить. Это правильно. И будет выбирать себе женщин. Это приятно!»
Мысль совместить приятное с полезным Грыму понравилась, и он сообщил о своем намерении стаду. Ргых обиженно заревел и бросился на наглеца. Некоторое время оба топтались в центре пещеры, нанося друг другу неприцельные удары и пытаясь свалить противника на пол. Силы были примерно равны, и никому не удавалось получить перевеса.
И всё же Ргых был намного опытнее, а назвать его стариком не смог бы никто. Раньше или позже действующий вожак должен был поймать противника на ошибке.
И поймал. Нога Грыма, выбитая своевременным толчком, потеряла опору, а пинок в грудь бросил претендента на каменный пол пещеры. Ргых победно заревел и бросился вперед, занося руку для последнего удара. Но кулак вонзился не в лицо неудачника, а в камень…
17 февраля 2012 года. Москва.Старость не радость. Вроде прямо сейчас и не болит ничего… А вроде… Всё время ждешь от организма какой-нибудь новой подлянки. То без всяких причин бок прихватит, то в груди заноет… Вчера ни с того ни с сего ослеп. Виделось всё так, как будто глаза полны слез. О почитать и речи не было. Думал, придется правнучку вызывать, чтобы продуктов принесла. Но с утра вдруг прозрел. Зато ноги не идут. Не болят, однако шевелиться шустро отказываются. Впрочем, о шустро давно речи нет. Потихонечку бы… Чтобы самому до магазина дойти, хлеба-молока дотащить. Так и потихонечку — не хотят. И под правой лопаткой покалывает. Что у меня там? Сердце слева. А справа осколок, память о той высотке, где в сорок втором лег почти весь взвод…
Врачи только руками разводят: чего вы, мол, хотите в таком возрасте да еще с семью ранениями. Лечить даже не пытаются. Внучка вычитала где-то, что у них установка такая: стариков не лечить, чем быстрее помрут, тем лучше для государства… Вряд ли, хотя с этим людоедским государством… При Сталине такого точно не было! Строили коммунизм, строили, а потом за один день всё сломали. И нате вам, всем буржуи заправляют. Как при царе!
Константин Иванович присел на стул в прихожей, взял со специальной полочки ботинок, снял с крючка ледоходы и аккуратно надел приспособление на обувь. Потом повторил операцию на втором ботинке.
Всё-таки мир не без добрых людей. Даже среди буржуев находятся. Вот те ребятки, к примеру. И заскочил-то к ним случайно: поплохело возле ихнего магазина, да так, что еле добрался до дверей. Как глянул на мордоворота охранника, думал не пустят: явно же не покупатель. Ан нет, подхватили под руки, довели до какой-то мягкой кушетки, скорую вызвали… Потом, как оклемался немножко, чайком напоили… И не забывают. Разок-другой в месяц приедут в гости, посидят, поговорят. Подарки привозят. То носки теплые, то куртку… Вот, ледоходы эти. В такую погоду очень нужная вещь. Только в магазинах по полу цокают, зато не поскользнешься… Были бы все буржуи такие — никакого социализма не надо…
Старик поставил снаряженные ботинки на пол, всунул в них ноги, надел куртку и открыл дверь. Возраст возрастом, а пока можешь себя обслуживать — надо держаться. Не зря он к внукам переезжать не хочет, хоть те и зовут. Ничего в том хорошего нет, у молодых под ногами путаться. Сам может и поесть приготовить, и продукты принести. Раз в неделю внучка или правнучка заскочит, постирает, и вся нагрузка на детей. Всё сам. Немногие могут так в девяносто два-то!
Жалко только Светочки рядом нет. Так и не сумел привыкнуть за пятнадцать лет. Столько вместе прожили, а не дождалась его, рано ушла…
Константин Иванович неторопливо пересек заснеженный сквер, постоял, восстанавливая дыхание, и двинулся дальше. Боль под правой лопаткой не проходила, но отступила вглубь и досаждала не так сильно. Ноги, вроде бы, тоже разошлись. Только вот запыхался немного. Ничего, половину дороги до магазина уже прошел. Вначале всегда тяжело. Дальше полегче пойдет.
Вчера Антошка в гости приезжал. Пострелёнку привез. Кем она приходится? Ох, совсем дурная голова стала… Правнучка? Нет, праправнучка! Точно, два «пра», внучка внука! Маленькая, смешная. По комнате бегает, кричит: «Ди-ду, ди-ду!». Та девчонка в Белоруссии его так же называла. А какой он тогда «диду» был, в двадцать один-то год?
Так и не удалось узнать, сумели вывести тот детдом из окружения или нет. Из их-то пятерки, что осталась прикрывать отход, только он один и выжил. И то чудом. Глупый фриц покрасоваться решил, показать, что может кулаком беспамятного забить. А беспамятный возьми и оживи. Советский пограничник — это тебе не мальчик для битья! Голову от удара убрал, двумя ногами гансу в промежность засадил и рыбкой в овраг. Ищи ветра в поле. Пока немцы по оврагу лазили, назад выбрался, глупого фрица добил и из его же винтовки остальных перестрелял. Их и было-то уже трое, недаром ребята жизни отдали, совсем недаром. Может, и ушел детдом… Силен тогда был. И ловок. Не зря на заставе Рысенком звали…
Константин Иванович остановился у проезжей части. Теперь ловкость не та, поосторожнее надо. Сначала налево посмотреть, потом направо. Хоть и небольшая улица, и переход, а мало ли кто окажется за рулем машины. При советской власти в школах учили, как улицы переходить. Интересно, сейчас учат? Наверное, да, вон с той стороны мамашка молодая с ребенком тоже ждет, дочку за ручку держит. Или сына? Нет, девочка, на Пострелёнку похожа, немного постарше будет. Только мама у нее глупая, кто же в таком месте по телефону болтает? Не могла подождать, пока дорогу перейдет? Всего-то одну машину пропустить…
Даже собака понимает. Пришла, бродяжка, встала у ноги, а на дорогу не идет, ждет. Константин Иванович не любил собак. Особенно, овчарок. С сорок первого года не любил. Слишком о многом напоминал даже отдаленный лай. Не так уж и много пришлось партизанить, но крови немецкие псы успели попортить немало. Привык, конечно, руки в кулаки не сжимались, но любить… Увольте!..
Ах, мать! Что ж ты делаешь?!
Девочка вырвала ладошку из руки матери и с громким криком: «ба-ка!» бросилась через дорогу, прямо под колеса наезжающего черного джипа. Перекосилось от ужаса лицо водителя, безнадежно пытающегося остановить мчащуюся машину, полетел на землю телефон, брошенный истерично завизжащей мамашкой…
А к стоящему на другой стороне дороги старику на считанные доли мгновения вернулась молодость. Теплая волна прокатилась от макушки до пяток, вымывая хвори и недомогания, тело налилось давно забытой силой, и стрелок третьей заставы Костя Ухватов по прозвищу «Рысенок», рыбкой, как в тот овраг в сорок первом, нырнул вперед, выбрасывая ребенка из-под колес и занимая его место…
Неизвестно где. Неизвестно когдаСегодня Взиг категорически не везло. Сначала стадо попало в какую-то странную ловушку. Очень плохо чувствовать себя не способной даже пошевелиться. Потом, так и не освободив из невидимых захватов, всех покидали в какую-то тесную пещеру, где можно было поместиться только кучей, лежа друг на друге. Лежать пришлось довольно долго. Взиг попала в самый низ, и ей пришлось особенно туго. Наконец выгрузили в пещере побольше и даже освободили. Всё вокруг было чужое, непривычное, злое. Про запахи лучше и не говорить. Воняло, как возле барсучиной «уборной». Только барсук был не меньше мамонта…
Выход из пещеры перегораживала стена толстых странно пахнущих деревьев. Глупый Грым попытался сломать одно дерево. Что-то ярко сверкнуло, и вокруг запахло, как после грозы.
Тогда Грым рассвирепел и наговорил гадостей Ргыху. Естественно, вожак решил наказать мальчишку. Сначала всё шло, как обычно. И вдруг молодой выскочка, уже сбитый с ног, вскочил и начал кидать Ргыха по всей пещере. И делал это до тех пор, пока тот не признал поражение.
Теперь старшую женщину будет выбирать новый вожак. И совсем не факт, что он выберет Взиг, которая уже не так молода!
Обычно, когда у Взиг было плохое настроение, она срывала зло на младших. И сейчас не видела причин не прибегнуть к проверенному средству. На всякий случай, объект она выбрала самый безопасный: Звин только-только стала взрослой и никогда не решалась даже огрызнуться.
И в этот раз девушка в ответ на затрещины лишь прикрывала руками голову и жалобно попискивала. Но неожиданно, в самый разгар экзекуции, она выпрямилась, нагло посмотрела оторопевшей Взиг в глаза, прорычала какую-то непонятную фразу и ударила…
